Сладкий нюанс был в том, что проходивший в Ленинградской писорганизапии под кличкой "Змей Горышин", обликом более всего напоминая сподвижника КарабасаБарабаса пьявколова Дуремара, а бездарностью казеиновую сосиску, являлся вышеупомянутой организации третьим секретарем, то есть имел довольно власти испортить кровушку любому. Представив ринувшегося за мной Чоппера огнедышащее, клыкастое чудище, от топота которого земля вдруг содрогнулась, я заорал благим матом, одним прыжком взвился на изгородь и, будто мешок с дерьмом, шлепнулся по другую ее сторону, совершенно не заботясь, куда именно. Костя, грозно воскликнул первый седок, если ты идешь на принцип, я тоже иду на принцип! Я голову наотрез даю за свежую барабульку, жаренную в собственном соку, и гудаутское вино! Лошадь цокала копытами, фаэтон уютно поскрипывал, а Белочка время от времени лаем напоминала фаэтонщику: "Отпустите Чика! Отпустите Чика!" Слушайте, обратился фаэтонщик к седокам, я с ума сойду от этой собаки! Впервые в жизни так долго гонится! Не обращай внимания, Бичико! бодро воскликнул тот седок, что пел про гусаров. |
0 коммент.:
Отправить комментарий